Iranian Ricochet

<--

Иранский рикошет

Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации

Внезапное введение США национальных (а по сути глобальных – из-за глобального характера американского бизнеса) санкций против Ирана, значительно более болезненных, чем символические санкции Совбеза ООН, вызывает ощущение преддверия войны.

Так, в 1941 году США прекратили поставлять нефтепродукты не имевшей их альтернативных источников императорской Японии, поставив ее перед выбором: сдаться сразу или напасть.

Насколько можно судить, западные аналитики убеждены, что Иран сможет создать свою атомную бомбу уже в 2011-2012 годах. Иранское руководство в силу своей чужеродности американской и израильской элитам вызывает у них ужас. Лидеры США и Израиля действительно боятся, что, получив атомную бомбу, оно применит ее для уничтожения Израиля. Поскольку риск здесь недопустим, ракетно-бомбовый удар по Ирану (который по логике должен сопровождаться операциями коммандос) для торможения атомной программы может быть нанесен до конца 2010 года.

Кроме того, единственный путь Обамы на второй срок лежит через победу на промежуточных выборах ноября 2010 года. В условиях общеамериканского разочарования единственный способ сохранить надежду на победу – удар по Ирану. Помимо всплеска патриотизма он привлечет к Обаме симпатии израильского лобби, возмущенного его заигрываниями с мусульманами.

Этот удар – чудовищная ошибка со всех точек зрения, кроме предвыборной. Увы, мы слишком часто видели, как для американских политиков в канун выборов эти “все” точки зрения перестают существовать. Учет фактора выборов делает наиболее вероятным временем удара октябрь (в сентябре еще слишком жарко для точного прицеливания).

Последствия ужасны.

Прежде всего, Иран ответит. Наиболее доступная цель – Израиль, который применит атомные бомбы. Израиль может и не дожидаться ответа, а из страха нанесет упреждающий удар одновременно с США. Не случайно умнейший лидер западного полушария Фидель Кастро вернулся к политической жизни, чтобы 16 июля, выступая перед 115 послами Кубы в разных странах мира, указать на неизбежность ограниченной ядерной войны.

Помимо ракетного удара по Шестому флоту США и их базам Иран по идее должен был подготовить серию не страшных в военном отношении, но болезненных психологически операций возмездия на территории самих США.

Иранская диаспора в США – около миллиона человек; найти в ней разочаровавшихся в американском образе жизни вряд ли сложно.

Нельзя исключить, что американские спецслужбы перевербовали часть иранской агентуры для создания повода к войне в виде совершения неспровоцированного теракта с четким иранским следом, который даст США все основания ударить по Ирану, когда им это понадобится.

Логично предположить, что США попытаются уничтожить атомную программу Ирана не военными средствами (в этом отношении, похоже, “поезд ушел”), но изменением состояния иранского общества. В этом случае удар по объектам атомной программы должен сопровождаться не менее, а, возможно, более мощным ударом по управляющей системе Ирана.

Программа-минимум – “вбомбить в каменный век”: обезглавить страну, погрузить ее в хаос и разрушить ее инфраструктуру, чтобы ей как можно дольше было не до атомной программы.

Программа-максимум – приход к власти проамериканского руководства. Массовые волнения в Тегеране показали наличие либеральных сил и настроений для этого, а многонациональный характер Ирана может позволять американцам надеяться на его распад.

Эти возможные надежды бредовы, но по нападению на Ирак мы знаем: помимо прочего, США умеют делать и ошибки.

Особенно важны экономические последствия удара по Ирану, прежде всего прерывание поставок иранской нефти в Китай, жизненно важных для него. Китай в таком случае перестанет быть генератором глобального спроса, что столкнет мировую экономику в глобальную депрессию – состояние, в котором отсутствие спроса надежно блокирует развитие, а стагнация поддерживает сама себя.

В принципе глобальная депрессия, равно и усиление “глобальной турбулентности”, должны усилить конкурентные позиции США – как психологического и управленческого лидера мира и как “тихой гавани”. Но если ответный удар Ирана напугает инвесторов, США не станут “тихой гаванью”, а доллар ослабеет или вступит в зону флуктуации. В зоне риска находится и английский фунт, ибо Великобритания традиционно поддержит США и также может попасть под ответный удар.

Удорожание нефти, общая нестабильность и сваливание мировой экономики в депрессию усилит проблемы Европы. Новый виток ухудшения глобальной конъюнктуры может вынудить Германию и Францию отказаться от спонсирования “слабых звеньев” зоны евро. Это не приведет к ее распаду, ибо правительства стран-неудачниц утратили способность к самостоятельному денежному управлению; кроме того, связанные с евроинтеграцией, евро и европейскими ценностями стереотипы прочны. Наиболее вероятно лишение стран Южной Европы (кроме Италии) права влиять на денежную политику зоны евро и претендовать на заметную помощь.

В результате валютами-“убежищами” будут швейцарский франк (а “зоной безопасности – территория в 300-600 километров от границ Швейцарии, в зависимости от направления) и норвежская крона (из-за удорожания энергоносителей). Наибольший же прилив средств ожидает кризисную “классику” – золото.

Для России удар по Ирану финансово выгоден, так как повысит цену нефти. В условиях глобальной депрессии наличие нефтедолларов существенно повысит значение нашей страны (как и значение арабских нефтедобывающих стран) и как рынка сбыта продукции развитых стран. Это обеспечит терпимость Запада, который перестанет скорбеть об отсутствии демократии в России и начнет требовать от нее только стабильности, что приведет к смене политической ориентации заметной части правящего класса, пока придерживающейся либеральной риторики.

Однако перебои с поставками нефти активизируют Китай, и российскому руководству придется увеличить экспорт в эту страну энергоносителей, а возможно – и прямо допустить китайские корпорации к добыче энергоносителей. Что ускорит крайне опасное для нас изменение баланса сил не только в Средней Азии, но и на всех территориях к востоку от Урала.