Obama’s Invisible Hand

<--

Сегодня, наверное, самые обсуждаемые экономические темы — это курс рубля к доллару и цены на нефть. Но если падение рубля относительно доллара можно как-то объяснить не совсем удачной политикой нашего денежного регулятора, то причины падения цены на нефть на мировом рынке явно находятся за пределами России.

Впрочем, и с рублем не всё так ясно. Многие авторитетные эксперты говорили мне, что курс рубля сознательно обваливали международные инвестфонды, так называемые финансовые стервятники. А у этих организаций стремление к легкой сверхприбыли всегда уравновешивается желанием быть в фарватере политики Вашингтона.

Но вернемся к ценам на нефть. Я совершенно уверен, что падение цен на нефть является результатом сознательной политики Соединенных Штатов, направленной на вразумление мятежной России, осмелившейся вести себя «не по чину». Я даже почти уверен в том, что инициатором этой политики относительно нашей страны является президент Обама.

Причем я могу предположить, что Обама, всегда критиковавший республиканскую администрацию за «излишнее применение силы во внешней политике», даже гордится тем, что применяет к нашей стране исключительно «политику мягкой силы». Мол, Буш бы уже с русскими воевал, а мы ограничиваемся исключительно санкциями, информационной войной, финансовой войной и понижением цены на нефть.

Один из лучших у нас аналитиков нефтегазового рынка Константин Симонов крайне правдоподобно объясняет механизм, при помощи которого Вашингтон воздействует сегодня на мировые цены на нефть. Попросту Федеральная резервная система (ФРС) прекратила сегодня так называемую политику качественного смягчения.

То есть ФРС прекратила закачивать в американскую экономику огромные средства, которые начиная с кризиса 2008 года направлялись ею на помощь американским финансовым институтам и реальному сектору. Таким образом, снижение котировок на нефть никак не связано с балансом спроса и предложения в этой сфере.

В структуре цены сырой нефти, поясняет Симонов, не меньше 80% составляют цены на нефтяные фьючерсы, которые никак не связаны с «первичным рынком» нефти. Именно цены на фьючерсы и снизились в результате текущей политики ФРС.

Так что когда министр нефти Саудовской Аравии Али аль-Нуйами утверждает, что цены на нефть на мировом рынке снижаются из-за того, что Саудовская Аравия не желает снижать квоты на добычу нефти, то он, мягко говоря, делает публичное заявление, полностью не соответствующее действительности. Потому что даже если бы Саудовская Аравия и весь ОПЕК в целом сильно снизили производство нефти, на котировках фьючерсов это бы никак не отразилось.

Впрочем, дальнейшие рассуждения саудовского министра весьма небезынтересны. Он говорит, что если бы Саудовская Аравия снизила производство, то цены пошли бы вверх, и доля рынка досталась бы России, Бразилии и Соединенным Штатам. И вот якобы, чтобы этого не допустить, Саудовская Аравия будет добиваться снижения мировой цены на нефть до $20 за баррель.

Нужно это Эр-Рияду для того, чтобы заставить названных выше конкурентов сократить добычу. Заканчивает свое выступление министр панегириком либерализму: «Мы хотим сказать миру, что только страны с высокой эффективностью добычи нефти заслуживают доли на рынке».

На самом же деле мировые цены на нефть никогда не формировались рыночным образом. Даже котировки нефтяных фьючерсов являются финансовой надстройкой над абсолютно нерыночным базисом — монополистическим сговором Саудовской Аравии с Госдепартаментом США. Именно таким образом определяется цена на нефть уже не менее 70 лет, то есть с окончания Второй мировой войны.

Каким образом Вашингтону на этот раз удалось уломать Эр-Рияд на снижение цен на нефть? Я думаю, что не только тем, что снижение производства нефти сегодня не может повлиять на котировки нефтяных фьючерсов. Упорно ходят слухи, что американцы пообещали саудитам отложить «сланцевую революцию» лет на 5–8, оставив на этот период Саудовской Аравии возможность быть основным производителем и экспортером нефти.

Я, честно говоря, в сланцевую революцию не очень верю. Я до сих пор не убежден, что это не пропагандистский трюк. Но вот то, что американцы решили расконсервировать собственные месторождения, это факт. И факт, на мой взгляд, о многом говорящий.

Представляется весьма вероятным, что США не просто желают сократить производство нефти в России и Бразилии: похоже, они с помощью Саудовской Аравии желают полностью вытеснить нас в среднесрочной перспективе с европейского рынка горючих ископаемых. Причем не только нефтяного рынка, но и газового.

То есть сегодняшнее снижение цены на нефть нужно для того, чтобы в какой-то момент обеспечить союзу США с Саудовской Аравией положение монополиста на европейском рынке. Разумеется, с последующим весьма сильным повышением цен. Уже без России, конечно. А что европейцам придется платить за нефть сильно больше, так это их проблемы. У англосаксов, как известно, нет ни друзей, ни врагов, а есть только интересы.

Что за этим стоит? Переходящая все границы жадность, сгубившая персонажа известной криминальной поговорки? Или у США есть «пятый туз» в рукаве вроде программы перехода лет через 20 на альтернативные источники энергии? На мой взгляд, видя качество сегодняшнего американского управления, более вероятен первый вариант. Но кто их знает.

Так или иначе, если Обаме удастся опустить цены на нефть до $20 за баррель, нам действительно придется уйти с европейского рынка. Максимум, что мы сможем себе позволить в такой ситуации, это только выполнять союзнические обязательства с Китаем. Да и то исключительно на недолларовой основе. Речь идет не просто о переходе нефтеторговли Россия–Китай на расчеты в юанях. Скорее всего, при 20-долларовых ценах нам придется вести расчеты с Китаем по бартеру или, в лучшем случае, по товарному клирингу.

Но что Бог не делает — всё к лучшему. Если такой сценарий реализуется, то реиндустриализация, о которой говорит наш президент, станет не просто чрезвычайно желательной, а необходимой нам по жизненным показаниям.

Следует понимать, что мы подсели на нефтегазовую иглу не по сознательному плану российских властей, а исключительно в качестве побочного результата гайдаровских «радикальных реформ».

Когда была объявлена либерализация цен, причем либерализация обвальная, без возможности предприятиям, смежным по технологической цепочке, договориться о взаимной ценовой политике, выжили только те предприятия, которые имели возможность продавать продукцию на экспорт за валюту. То есть в первую очередь нефтяники и газовики.

Уже тогда, в начале 1990-х, было понятно, что такая ситуация не может продолжаться вечно и что необходимо восстанавливать внутренний рынок и обрабатывающую промышленность. Либо на основе инвестиций доходов от экспорта нефти и газа в военно-промышленный, а лучше сказать, в научно-промышленный комплекс, как предлагал еще тогда же Сергей Глазьев. Либо на основе восстановления связей между сельским хозяйством, гражданской промышленностью и ТЭКом, как предлагал Олег Григорьев.

Сегодня мы вновь возвращаемся к этим задачам. Если цена нефти упадет до $20, то высвободятся огромные топливно-энергетические ресурсы, которые можно будет направить на внутренний рынок, в первую очередь на потребление возрождающейся обрабатывающей промышленности. То есть такое падение цен на нефть может оказаться для нас чрезвычайно благотворным.

Впрочем, всё это пока только вероятности. Поскольку абсолютно неясно, что в сегодняшнем американо-саудовском нефтяном шантаже является реальной угрозой, а что только рекламно-пропагандистским блефом.