They Have Destroyed the Measure of Things

<--

Нынешние бомбардировки Йемена, предпринятые Саудовской Аравией под предлогом необходимости водворить на законное место изгнанного мятежниками президента этой злополучной страны, вызвали полное понимание Госдепартамента США. То, что действия саудитов законны и приемлемы, сообщила публике сама Псаки.

При этом год назад, когда йеменского типа коллизия возникла на Украине — там мятежники изгнали законного президента Януковича, — США решительно поддержали устроителей государственного переворота, признали их законной властью, подлежащей всяческой защите и покровительству со стороны Соединенных Штатов. Год назад Киев не бомбили, но если бы какая-нибудь соседняя держава решила подобно саудитам водворить Януковича на прежнее место — тем более с применением бомбардировочной авиации — реакцию США и возглавляемого ими мирового сообщества нетрудно смоделировать.

На эту тему есть множество поучительных басен и парабол. Можно вспомнить дедушку Крылова: «Волк, близко обходя пастуший двор // И видя, сквозь забор, // Что, выбрав лучшего себе барана в стаде, // Спокойно Пастухи барашка потрошат, // Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде: // «Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья, // Когда бы это сделал я!».

Можно вспомнить историю про сиамского принца, который в феврале 1917 года обучался в Петрограде в Пажеском корпусе и радостно приветствовал революцию, тут же нацепив красный бант. Будучи спрошенным, сообразно ли члену сиамского королевского дома приветствовать такие дела — ведь подобное может и в Сиаме случиться, принц улыбнулся тонкой восточной улыбкой и отвечал: «Сиам — совсем другое дело».

Можно употребить выражение «двойные стандарты». Можно, наконец, констатировать: «Они уничтожили меру вещей, созданную цивилизацией». Ибо можно мерить какой угодной мерой, но мерить единообразно. Когда же мера произвольно варьируется в зависимости от того, что измеряют, это значит, что меры более нет вообще.

А где нет меры вещей, там господствуют законы первобытного леса — добро пожаловать в прекрасный новый мир. В сущности, довольно старый. Во все века сильный творил, что хотел, и оправдывал свои деяния с большей или меньшей долей лицемерия. То, что творится сейчас, производит особо яркое и выпуклое впечатление, поскольку совпали два фактора. С одной стороны, Соединенные Штаты провозгласили, что им есть дело до всего, что происходит в подлунном мире, то сеть претензии на вмешательство носят всеобъемлющий характер. С другой стороны, уровень лицемерия тоже зашкаливает.

Завоеватели прошлого были в этом отношении много честнее, а равно циничнее. Наполеон и Гитлер исходили скорее из принципа «Сила — так и не дает ответа» и гораздо меньше говорили — если говорили вообще — про неслыханные блага свободы и процветания, которые приносят их вмешательство. Здесь, вероятно, отчасти сказываются традиции англосаксонской культуры. При том, что лицемерие — порок общечеловеческий, всё же никакая другая культура в своих высоких образцах не уделила столько внимания обличению этого греха. Возьмем хоть английскую литературу XIX века. Обыкновенно так обличают то, что зашкаливает.

Сочетание гипокризии («мягкой силы») и экспансионизма («грубой силы»), причем когда и то и другое является в гигантских размерах, вызывает соответствующую реакцию. Тут не только верующие, но даже и неверующие могут вспомнить, кто еще сочетает подобные качества и кого называют лжецом и человекоубийцей.

Впрочем, вспомнили довольно давно. На днях исполнилось 16 лет гуманитарным бомбардировкам Сербии. Тогда реакция на лицемерие действительно была шоковая. Перед американским посольством в Москве бушевала толпа, и для многих — и даже очень многих — тогда начался процесс переосмысления многих доселе не подвергавшихся сомнению догм. «Мы так Вам верили, товарищ Клинтон, как, может быть, не верили себе» — а в 1999 году перестали верить. Собственно, тогда начался процесс, приведший сегодня к 86-процентному рейтингу Путина.

Теперь же очередное выступление Псаки и очередное использование эластичной меры вещей — на сей раз с Йеменом и саудитами — никого особенно не потрясло, разве что дало очередной повод для зубоскальства. Но в принципе такая реакция хуже для sujet de question, нежели бурные протесты 1999 года.

Тогдашнее негодование было кризисом веры во всеблагость заокеанской державы, каковые кризисы, вообще говоря, всякую веру сопровождают и иногда она от этого в итоге делается только крепче. Тогда это была только духовная развилка. «Я знаю, что все повеления далекого хозяина есть чистейшее добро. Или все-таки нет?».

К 2015 году внутренняя борьба сменилась хладнокровным «<Говори, говори>, приятно слушать». Повиновение далекому хозяину теперь возможно только за страх, причем и страх-то тает на глазах. Повиновение ему за совесть — удел совсем малого стада.

Когда на упреки в двойных стандартах представители высшей идеологии отвечали: «Ничего, слушать будете стоя», они не учли, что при таком образе общения верных рабов почти не останется, будут одни рабы лукавые, да и тех будет делаться всё меньше. Цена лицемерия, ничего не попишешь.