Trump’s Taiwanese Card

<--

Тайваньская карта Трампа

Обозреватель «Известий» Наталия Портякова — о том, зачем в США приняли законы о взаимодействии с Тайванем в пику Китаю и к чему это приведет

В китайско-американских отношениях намечается новое обострение, поводом к чему стали два законопроекта по взаимоотношениям США с Тайванем, которые на прошлой неделе приняла палата представителей американского конгресса.

В одном из них речь идет об официальных поездках американских чиновников и дипломатов на Тайвань и ответных визитах тайваньских официальных лиц в США. С тех пор как в 1979 году Вашингтон установил дипотношения с КНР, разорвав их с Тайванем, такие визиты были не то чтобы запрещены, но старательно избегались, дабы не злить Пекин. Сейчас же такие обмены намереваются не только узаконить, но и всячески развивать.

Второй законопроект говорит о намерении США оказать содействие Тайваню в получении статуса наблюдателя при Всемирной организации здравоохранения. Попытки прорваться в ооновские структуры Тайбэй предпринимает с 1990-х годов, но все они неизменно блокируются Пекином на том основании, что членство в любой международной структуре Тайваня, который для КНР — «отколовшаяся китайская провинция» и «неотъемлемая часть территории КНР», подрывает принцип «одного Китая».

Законопроекты должны еще пройти голосование в сенате и далее быть подписаны главой Белого дома Дональдом Трампом. Но Китай уже, причем в очень жестких выражениях, дал понять, что подпись президента США под документами будет, мягко говоря, не в пользу китайско-американским отношениям.

Реакция китайцев, разумеется, не удивляет. Любое привечание тайваньских чиновников за рубежом для Пекина — еще больший раздражитель, чем встречи иностранных лидеров с далай-ламой.

Год назад Дональд Трамп уже провоцировал серьезный скандал, вопреки всем протокольным предписаниям поговорив по телефону с лидером Тайваня Цай Инвэнь и сделав тем самым прозрачный намек, что для США тщательно пестуемый Пекином принцип «одного Китая» — вовсе не аксиома. При этом совсем не факт, что тогда это было необдуманным ляпом американского президента, прославившегося заявлениями в стиле «что хочу, то и ворочу».

Американский истеблишмент в целом с большой симпатией относится к Тайваню. Даже разорвав с островом дипотношения, США, как известно, не стали отказываться от обязательств по обеспечению безопасности Тайваня, периодически поставляя на остров свои вооружения. Но такое отношение американцев к островным властям зиждется, разумеется, не на сентиментальности и общих демократических ценностях, а на тонком расчете.

В январе 2017 года, когда тайваньский президент запросила остановку на территории США по пути к немногочисленным дипломатическим союзникам острова в Латинской Америке, ее с показной помпой приняли в Техасе. А реагируя на возмущение китайской стороны, сенатор Тед Круз заявил тогда, что у Китая нет вето на встречи американцев и что США будут «продолжать переговоры с любыми партнерами, в том числе с тайваньцами, если нам это выгодно».

Это было самое начало президентства Дональда Трампа, грозившего Китаю торговой войной. И перед началом диалога с Пекином американцы активно разыграли «тайваньскую карту» в ожидании каких-то уступок.

Нынешняя ситуация показывает, что «тайваньская карта» еще неокончательно разыграна и может вновь использоваться США в качестве инструмента давления на Пекин. Ведь за год, прошедший с момента прихода Трампа в Белый дом, претензии американцев к «несправедливой» китайской торговой практике (например, к искусственному занижению курса юаня и государственному субсидированию китайских экспортеров) ничуть не уменьшились. Да и ситуация с Северной Кореей, в разрешении которой без взаимодействия с Китаем не обойтись, тоже пока не внушает сильного оптимизма.

Вместе с тем, что бы там ни хотел от китайцев Трамп, Китай вряд ли станет более уступчивым, если вдруг глава Белого дома намекнет, что не подпишет два протайваньских закона или подпишет, но не станет выполнять их на практике.

Прежде всего никто не любит давление, а китайцы с их многовековой догмой о недопустимости «потери лица» и нынешний лидер Си Цзиньпин — в особенности. Тем более на фоне того, что Китай для США, согласно новой американской концепции национальной безопасности, — официальный стратегический соперник.

Да и для самих тайваньцев откровенная поддержка со стороны США — палка о двух концах. Наряду с радостью, что давний союзник не забывает об интересах острова, у островных властей есть и страхи, что Тайвань рискует стать разменной монетой в геополитических играх двух держав.

Пока что в отношениях по обе стороны Тайваньского пролива действует определенный статус-кво и бойко развиваются экономические связи (объем торговли Тайваня с материком, кстати, втрое превышает его торговлю с США), которые, по мысли Китая, постепенно создадут почву для мирного объединения. Его Пекин наметил к 2050 году. Именно к этому времени, по замыслу председателя КНР Си Цзиньпина, должно произойти «великое возрождение китайское нации», включающее в себя воссоединение Тайваня с материком.

Однако активное разыгрывание «тайваньской карты» американцами может подтолкнуть Китай и к тому, чтобы провести объединение раньше обозначенного срока. И не факт, что оно будет мирным. В конце концов, никто не отменял закон 2005 года «о предотвращении раскола родины», который юридически обосновывает право применения КНР военной силы в случае угрозы единству страны.