Paradigm Shift

<--

Россия, ограниченная малым внутренним спросом, не сможет обрести цифровой суверенитет без попытки занять растущие рынки. Нужны партнеры, которые также сопротивляются цифровой монополизации, проводимой лидерами из США. До тех пор, пока наши разработчики не окрепнут и не выстроят цепочки и экосистемы на новых цифровых рынках, наша страна будет находиться под доминантным влиянием глобальных монополистов.

Пользователи не будут застрахованы от мер устрашения — например, отключения сервисов, как в Крыму в 2015-м. А производители могут испытать удар, аналогичный тому, какой получил китайский мобильный лидер ZTE, наказанный цифровыми гегемонами за сотрудничество с санкционным Ираном. И это тем более злободневно, что наши заокеанские и европейские партнеры всё сильнее сжимают вокруг нашего бизнеса санкционное кольцо.

Основные мобильные платформы в мире — Apple и Google — подчиняются законам США и могут когда угодно прекратить работу любого приложения по решению своих властей. Именно эти компании сегодня диктуют условия всему миру. Нам в том числе, ведь почти две трети россиян пользуются гаджетами Apple и смартфонами на базе Android для выхода в Сеть. Все могло быть иначе, если бы России со своими технологиями удалось выходить на крупные международные рынки в момент их зарождения.

Поисковая машина Yandex.Ru была анонсирована 23 сентября 1997 года, поисковая система Google начала работать на своем домене google.com 15 сентября 1997 года. В тот момент в России было не до интернета, а вот в спецслужбах США нашлись люди, которые смотрели за горизонт. И они помогли поисковой системе Google выходить на рынки других стран, в то время как «Яндекс» был только локальным поисковиком. Сегодня у российской компании есть амбициозные планы покорить другие страны, но уже поздно, там плотно обосновались американцы. Например, по нашим данным, в Турции «Яндекс» в 2017 году смог получить 6%, в то время как 90% населения пользуются Google.

На сегодняшний день ситуация с мобильными технологиями сильно запущена, но не безнадежна. Темы цифрового суверенитета регулярно поднимаются на встрече министров информационного-коммуникационных технологий стран БРИКС. Нужно как можно быстрее «пересаживать» эти страны на наши технологии и где можно замещать американские разработки. У нас есть возможность поделиться своими наработками. И если эти решения станут общими для развивающихся рынков, например стран БРИКС и ЕАЭС, то это будет большая победа для всех стран-участниц. Ведь получится, что этими программными продуктами пользуется две трети населения Земли. Если мы сможем продвигать своих поставщиков сервисов, удастся переломить ситуацию и уйти от монополизации рынка американскими компаниями. Например, рынок Бразилии составляет 80 млн человек, но в ближайшей перспективе он вырастет вдвое. Потенциал индийского рынка уже можно оценить в 1 млрд потребителей.

Политика китайского «цифрового изоляционизма» России не подходит по простой причине. В России 73 млн пользователей мобильного интернета, а в Китае их в десять раз больше — 753 млн. Столько же, сколько всего жителей в Европе. Имея столь масштабный внутренний спрос, в Поднебесной могут себе позволить не пускать американские корпорации или разрешать работать в своей стране на своих условиях. Рынок Китая громаден, и в нем заинтересованы все местные игроки, так как он гарантирует им прибыль, сравнимую с мировой. Китайский поисковик Baidoo и мессенджер WeChat, несмотря на свою популярность, не получили значительного распространения за пределами домашнего рынка. Для российских компаний изоляция — это путь, граничащий с выживанием. Нам нужна кооперация.

В рамках стран БРИКС и ЕАЭС можно будет выработать единые правила игры, порядок взаимодействия и реагирования на государственные обращения. Это позволило бы, во-первых, создать решения, у которых бы отсутствовали экономические, политические, информационные и другие риски нарушения работы. А во-вторых, уже сегодня можно было бы начать диктовать свои условия американским корпорациям, и в случае отказа они бы были ограничены во всех странах БРИКС и ЕАЭС и лишены гигантской части мирового потребления.

Хороший пример межгосударственной кооперации сложных производств — европейский авиамонополист Airbus. Более 50 тыс. сотрудников компании рассредоточены по Франции, Германии, Великобритании и Испании, где поставщиками комплектующих ведется изготовление и сборка агрегатов. Так за счет консолидации интересов локальных производств европейская компания монополизирует авиастроение региона.

Создание мобильной операционной системы для стран БРИКС — это возможность обеспечить себе суверенитет и переломить текущую ситуацию. Но этого мало, и смотреть нужно за горизонт, а значит, видеть, какие технологии могут прийти на смену или в дополнение к мобильным. Появление iPhone было сдвигом технологической парадигмы: произошел переход от умного устройства к умной экосистеме. Сейчас идет смещение в сторону умных вещей. Там назревает новая парадигма. И в этом вопросе нужно начать активно поддерживать новые направления и помогать разработчикам с выходами на новые рынки сбыта, такие как БРИКС и ЕАЭС.