A Trade War with Grave Consequences

<--

Торговая война с большими последствиями

Политолог Василий Кашин — о неизбежности торгово-экономической напряженности в отношениях Китая и США

10 июля 2018

Василий Кашин

Начавшаяся между США и КНР торговая война (страны ввели обоюдные торговые пошлины) едва ли закончится быстро. Конфликт такого масштаба, разумеется, выглядит устрашающе, поэтому нас ждут фазы его эскалации и деэскалации, когда будет создаваться видимость возможного компромисса или даже временный компромисс будет достигаться. Но причины торговой войны носят фундаментальный характер и были ясны еще до прихода к власти в США нынешней администрации. Своеобразная манера ведения дел со стороны Дональда Трампа влияет на американскую тактику ведения этой войны, но мало что меняет по сути. Конфликт, если он примет долгосрочный характер (а это наиболее вероятно), может породить кризис, который окажет серьезное трансформирующее влияние на мировую политику и экономику.

Россия может пострадать от возможных в краткосрочной перспективе глобальных экономических потрясений в случае, если последствия американо-китайской торговой войны отразятся на ценах на нефть. Но в целом этот конфликт весьма полезен для России и должен рассматриваться как важная стратегическая возможность. Кризис позволит ускорить диверсификацию экспорта в КНР российской неэнергетической продукции. Он может дополнительно усилить интерес китайцев к ряду возможных направлений научно-технического и промышленного сотрудничества с РФ там, где кооперация с Западом может столкнуться с новыми ограничениями (авиационная промышленность, атомная промышленность, космос, информационные технологии и тому подобное).

Американо-китайский дисбаланс в торговле является в реальности второстепенной причиной начавшейся торговой войны. Поскольку двусторонняя торговля товарами — лишь часть американо-китайских отношений, пусть и важная. Другая составляющая этих отношений — например, присутствие в Китае американского транснационального бизнеса и взращивание аналогичных глобальных компаний — национальных чемпионов в Китае. Только 20 крупнейших американских компаний, присутствующих в Китае, получили там в 2017 году выручку в $158 млрд. США имели значительное ($38 млрд в 2017 году) положительное сальдо в торговле услугами с КНР.

Не менее важны попытки Китая включиться в технологическую гонку по ряду перспективных направлений, например, квантовые технологии, технологии связи 5G и искусственного интеллекта. За счет гигантской мобилизации ресурсов в национальном масштабе КНР рассчитывает стать технологическим лидером по этим направлениям. Техническое первенство в этих бурно развивающихся отраслях дает, в свою очередь, возможность играть главную роль при выработке соответствующих технических стандартов.

Конфликт был неизбежен из-за несовместимости долгосрочных целей и моделей развития двух стран. Времена взаимодополняемости, когда Китай развивался за счет поставки низкотехнологичной и трудоемкой продукции, а также сырья на рынки развитых стран, прошли. КНР использует преимущества своей политической и экономической системы для рывка вверх в цепочках стоимости, скупки технологий, источников сырья и мировых брендов и захвата рынков. Эта экспансия финансируется за счет мобилизации ресурсов крупнейшей (по паритету покупательной способности) экономики мира и огромных накоплений, возникших за десятилетия быстрого экономического роста.

Многие из этих составляющих китайской политики развития были ясно видны еще с конца 1990-х. Ранее они не вызывали столь решительной реакции США по нескольким причинам. Во-первых, до начала 2010-х в Соединенных Штатах преобладала идеологическая вера в неизбежную в перспективе трансформацию китайского режима, в результате которой там будет установлена демократия, а внешнеполитические амбиции и способность к реализации суперпроектов будут утрачены. Во-вторых, вплоть до относительно недавнего времени в мире преобладали весьма пренебрежительные оценки китайского потенциала в наиболее перспективных направлениях науки и техники — не верили, что у китайцев может получиться. В-третьих, США слишком долго были скованы своими авантюрами на Ближнем Востоке и в Афганистане, а затем — и попытками выработать реакцию на последствия украинского кризиса и локализовать крайне опасную проблему ядерной программы КНДР.

К настоящему времени у США утрачены иллюзии, что китайская проблема «решится сама». Отношения с Россией перешли в русло вялотекущей конфронтации — нет оснований ожидать в этой сфере ни серьезного прогресса, ни резкой эскалации, которая не отвечает интересам ни одной из сторон. Исламское государство (ИГ, организация, запрещенная в РФ. — «Известия») разгромлено. Ядерная проблема КНДР, вероятно, будет не решена, но заморожена благодаря отказу Пхеньяна от новых ядерных испытаний и испытаний межконтинентальных ракет. Теперь на долю Трампа выпадает решение главной мировой проблемы, от которой будет зависеть политическое и экономическое положение США в мире. Целью США является либо сломить Китай и заставить его отказаться от попыток изменить свое место в мировой системе разделения труда. Если это не получится, США придется перейти к жесткому сдерживанию Китая, выдавливая китайские компании с рынков, ограничивая их доступ к технологиям, закрывая им инвестиционные возможности — всё это в сочетании с эскалацией военно-политического давления. Оформление этого нового курса растянется на годы, учитывая масштабы двусторонних связей, но их вектор, проявлявшийся уже при правлении Обамы, будет сохраняться.

Автор — ведущий научный сотрудник ИДВ РАН, старший научный сотрудник ЦКЕМИ НИУ ВШЭ