Strategic Competition

<--

Президентские выборы в США регулярно ставят вопрос о влиянии фигуры нового президента на российско-американские отношения. Каждый политический цикл Штатов сопровождается надеждами на изменения к лучшему. Так было после победы Дональда Трампа, которого с подачи «свидетелей российского вмешательства» считали чуть ли не назначенцем Кремля. При этом он даже на закате своего президентского срока решил дополнить антироссийские санкции, включив в них СВР, Минобороны, «Ростех», «Оборонпром», «Иркут», «МиГ», «Вертолеты России», «Туполев», ОАК, «Самолеты Сухого», РКЦ «Прогресс» и специальный лётный отряд «Россия», которым пользуются все официальные делегации РФ.

Так было с Бараком Обамой, чью эмпатию и молодость полагали хорошей основой для диалога. Так было и со многими другими президентами. Довольно скоро надежды улетучивались. Даже если между лидерами государств и складывались дружеские связи, структура и колея внешней политики сглаживала их позитивный заряд.

Победивший на очередных выборах Джозеф Байден — тот редкий президент за последние несколько десятилетий, который не вызывает ложных надежд и ожиданий в Москве. Байден — опытный и профессиональный деятель, прямо или косвенно влиявший на политику в адрес СССР и России почти полвека. Наблюдателям вряд ли следует питать иллюзии по поводу «свежего взгляда» на Россию. Он будет соответствовать структуре наших отношений и базовым константам политического курса США на российском направлении. Нужно трезво оценивать характер нашего взаимодействия, а также стратегические направления политики американской администрации.

Россия для США — один из ключевых и наиболее опасных соперников. Несмотря на слабость экономики, Российская Федерация — крупная военная держава, которая принимает решения самостоятельно и готова их отстаивать. Хотя по своему идеологическому, военному и тем более экономическому влиянию Россия уступает СССР, она важна и как участник возможных антиамериканских коалиций. В Вашингтоне пока сквозь пальцы смотрят на перспективу альянса России и Китая. Последний в США тоже считается ключевым соперником, хотя и иного рода. Исходная посылка, по всей видимости, состоит в том, что подобный альянс пока не в интересах как Москвы, так и Пекина. Похоже, в США уверены, что можно успешно сдерживать и постепенно перемалывать обе страны. Тем более что их политика в военно-политической сфере пока далека от союзнической консолидации.

С американской точки зрения Россия представляет для США угрозу или вызов по большинству азимутов: в Европе, в Азии, на Ближнем Востоке, а также в ключевых функциональных сферах — ядерной, цифровой, космической и т.п. Одновременно остается крайне мало сфер, где Россия жизненно важна или хотя бы просто важна для США. В лучшем случае речь идет о сохранении диалога по контролю над вооружениями, сотрудничестве в Арктике, эпизодическом взаимодействии по борьбе с терроризмом, неясном партнерстве по климату, остатках взаимодействия в космосе и ничтожных экономических связях. Российская диаспора в Америке давно интегрировалась и самостоятельно лоббистской силы не представляет.

Джо Байден и его администрация в отношениях с Россией будут вести дело к выполнению следующих стратегических задач:

1) Сдерживание России и балансирование ее военного потенциала в качестве задачи минимум и достижение полного превосходства по всем ключевым видам вооружений и военных технологий в качестве задачи максимум. Строго говоря, задача максимум здесь необязательна. Даже отставание США в некоторых новых видах вооружений вряд ли позволит России радикально изменить баланс сил, подорвать безопасность США и получить те или иные серьезные дивиденды. В лучше случае это позволит Москве сохранить собственную безопасность, эпизодически мешать США в достижении локальных задач.

Вместе с тем идеальная задача для США на данном направлении, судя по всему, состоит в радикальном разоружении России по образцу Германии 1945 года. Это может быть достигнуто либо путем военного разгрома России, либо в результате радикального потрясения ее политической системы и последующей переделки изнутри. Первый сценарий не стоит скидывать со счетов, но его цена для США значительна. Второй сценарий дешевле и безопаснее, тем более с учетом опыта развала и самоликвидации СССР. Отсюда вытекает важность второй задачи.

2) Расшатывание российского политического режима. Ее выполнение зачастую ассоциируется с финансированием оппозиции, идеологической обработкой отдельных «прозападных» аудиторий, информационной войной и т.п. Но это лишь часть картины, причем не самая главная. Все эти меры можно рассматривать лишь как бацилы, которые едва ли могут навредить здоровому организму. Советский Союз рухнул далеко не из-за этих факторов, хотя они имели место. Он развалился под грузом собственных проблем, их запущенности и последующей потери контроля над ними. В Вашингтоне могут исходить из того, что такой же сценарий способен сработать и с современной Россией.

Достаточно не мешать дальнейшему расцвету ее системных проблем — коррупции, сомнительной эффективности управления, проблем с верховенством закона. Пылкие борцы с «западным вмешательством» лишь помогут этой цели. Подобно брежневским кадрам, они зачистят инициативу, забюрократизируют систему, еще больше подорвут закон ради мнимой безопасности. Завзятые сторонники зачисток всего и вся — лучшие союзники США в решении обозначенной задачи.

3) Экономическое и технологическое сдерживание России. Данная задача может не без успеха решаться путем санкций и ограничений в торговле, инвестициях, финансах и технологиях. Однако и здесь это лишь часть проблемы. Еще до большой ссоры с США и Западом в 2014 году Россия не могла преодолеть свой периферийный экономический статус, даже несмотря на наличие значительных финансовых ресурсов, доступ к мировым рынкам капитала и другие блага. Сегодня ситуация сложнее. Конъюнктура гораздо менее благоприятна, а политические риски для внешнеэкономических связей становятся всё выше. США достаточно лишь постепенно подогревать «молоко в котле».

Всё это, конечно, не исключает сотрудничества или хотя бы взаимодействия по некоторым вопросам. Здесь и отдельные очаги сотрудничества бизнеса, и образовательные проекты, и человеческие контакты. Две реальности вполне могут сосуществовать. Но политика неизбежно будет возвращать к трем «большим координатам» российско-американских отношений, обозначенных выше. Даже если допустить крупные уступки России по Донбассу или иным вопросам, они едва ли изменят этот вектор. Он укоренился в США достаточно прочно. А значит, любые уступки ради номинального улучшения отношений с Вашингтоном неприемлемы.

Что делать России в подобной ситуации?

1) Сохранять и развивать оборонный потенциал с учетом новейших мировых достижений науки и техники. Это трудоемкая и дорогостоящая задача. Многие системы вооружений не позволяют решать текущие внешнеполитические задачи. Но они гарантируют то, что Москва на определенном этапе не превратится в Белград 1999 года. У России есть возможность асимметричного сдерживания США даже при условии их превосходства.

2) Последовательно выстраивать государство, основанное на главенстве закона, открытости общества, высокой эффективности управления. Такое государство будет сложнее расшатать извне, какой бы активной не была пропаганда, информационная война и операции спецслужб. Зачистки и избыточная «вертикализация» дадут иллюзию безопасности. Но на деле подорвут ее.

3) Сохранять связи с мировой экономикой при том понимании, что глобализация сжимается под влиянием политической конкуренции крупных держав. Это означает необходимость диверсификации торговых связей, опоры на собственные силы в стратегических отраслях.

Вместе с тем эти меры носят сугубо оборонительный характер. Возможны ли наступательные действия? Вполне. Причем они вряд ли должны копировать американские задачи. Мы едва ли переиграем Вашингтон по абсолютным параметрам мощи. Политическая система США обладает большим запасом прочности, чтобы пытаться подорвать ее теми же средствами, какие используют сами американцы в отношении противников. Нам также будет трудно выстроить жизнеспособные глобальные экономические альтернативы. Что делать?

Прежде всего, играть на трендах изменений современных международных отношений. Среди них — возвышение КНР, неустойчивость антикитайских коалиций, конкуренция технологических платформ, изменения идейных координат и ценностей и т.п. Далее — осуществлять точечные, но при этом концентрированные воздействия в регионах и функциональных сферах, в которых у России сложился опыт и есть заделы для активной политики. Наконец, важна привлекательность и конкурентособность самой российской модели, системы ценностей и образа жизни. Решение этой задачи требует от страны заново познать и открыть собственную идентичность. Она требует времени, терпения и огромного труда, которые далеко не всегда сводятся к парадным мероприятиям и пиару. Но именно она приносит дивиденды на годы и десятилетия вперед.