We Have a Signal*

Программный координатор РСМД Константин Суховерхов — о том, как РФ и США умеют находить пути выхода из непростых ситуаций

Россия и США в истории своих отношений переживали различные этапы — как потепления, так и похолодания. Сейчас многие эксперты предупреждают, что мир находится, по сути, на грани третьей мировой войны. Ситуация действительно тревожная, поскольку отношения Запада и РФ давно не отличались таким антагонизмом.

В текущей ситуации взгляды, разумеется, прикованы именно к диалогу Москвы и Вашингтона, который остается лидером коллективного Запада. Впрочем, если проанализировать историю взаимоотношений РФ и США, то можно заметить, что обе державы умеют прислушиваться друг к другу в вопросах безопасности, не пересекая «красные линии». Научились этому российские и американские политики прежде всего в XX веке — в период холодной войны.

Главным уроком стал Карибский кризис. США в 1961-м разместили ядерные боеголовки в Турции, что не устраивало СССР. В ответ Москва установила ядерные боеголовки на Кубе. Это был сигнал, который советское руководство послало американским коллегам: если вы создаете такой уровень угрозы нашей стране, то мы действуем аналогично. Благо эскалация была остановлена пониманием того, что мир подошел к возможности начала ядерной войны как никогда близко. Администрация Штатов и советское руководство услышали друг друга и «откатили» всё назад, начав политику разрядки.

Россия и США успешно считывали посылаемые сигналы и в XXI веке. В 2008 году, когда происходило ухудшение отношений Москвы и Тбилиси, США неоднократно заявляли о том, что у Грузии должно быть право на вступление в НАТО. Примечательно, что директор ЦРУ и бывший посол США в России Уильям Бернс писал в своей книге, что Штаты давали верную оценку «красных линий» Москвы в отношении Грузии и не собирались критически обострять ситуацию. Сбой произошел на уровне считывания сигналов не между Вашингтоном и Москвой, а между Тбилиси и Вашингтоном. Когда госсекретарь Кондолиза Райс заявляла о готовности поддерживать Грузию, президент Грузии Михаил Саакашвили воспринял это как карт-бланш на начало боевых действий. В итоге была начата «пятидневная война», которая была окончена российской операцией по принуждению к миру.

Отметить стоит считывание сигналов и в 2010-х годах, когда в ходе гражданской войны в Сирии был поднят вопрос о необходимости ликвидации сирийского химического оружия. Барак Обама в 2012-м сказал, что США будут готовы начать интервенцию, если Дамаск использует такое вооружение. При этом сразу же встал вопрос о необходимости его ликвидации. Тут вовремя подключилась российская дипломатия, которая поняла «границы» США. Кроме того, Москва не была заинтересована в появлении крупного американского воинского контингента в Сирии, который бы оказался в стране в случае серьезного вмешательства со стороны США. В итоге химическое оружие Сирии было уничтожено по согласованному плану между Москвой и Вашингтоном, который одобрил ООН и всё международное сообщество.

Россия в 2015 году начала антитеррористическую операцию в САР по просьбе президента республики Башара Асада. Вашингтон также проводил военные действия против террористов, но в основном на территории Ирака. Однако авиаудары и ограниченные операции Штатов осуществлялись и на территории Сирии. Когда в 2016 году в небе над САР почти столкнулись самолеты РФ и США, стороны приняли решение о координации действий. Это неоднократно позволило избежать возможных инцидентов в небе и на земле.

Россия и США в 2021 году продлили действие Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-III). Это стало возможно, потому что стороны понимали (и продолжают понимать), что не хотят оставлять друг друга без какого-либо контроля ядерных вооружений. Да, договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД) прекратил свое существование в связи с выходом из него США в 2019-м. Тем не менее это было связано с рядом факторов, в частности, заинтересованностью США в развитии ядерного вооружения малой мощности, которое может доставляться крылатыми ракетами.

Но Вашингтон еще в 2019-м послал Москве сигнал, что готов рассматривать новый РСМД, если в него будет включен Китай. То есть американцы хотят найти иные формы договоренностей. Это должно, по мнению истеблишмента Штатов, побудить Москву искать варианты заключения свежего договора через взаимодействие или даже давление на Пекин. Тот же сигнал США послали России и по СНВ-III, которому потребуется замена после 2026 года и в который США хотят вовлечь Китай.

К слову, есть и более свежий пример: 27 февраля 2022 года Владимир Путин приказал перевести силы стратегического сдерживания в особый режим боевого дежурства. Президент обосновал это решение тем, что «высшие должностные лица ведущих стран НАТО допускают агрессивные высказывания в адрес нашей страны». Это был тот самый сигнал, который продемонстрировал: если РФ почувствует особую угрозу со стороны Запада, то она готова на любые меры для своей защиты.

Он был быстро считан американской стороной: уже 2 марта США заявили, что откладывают пуск ракеты «Минетмен-III», способной нести ядерное вооружение. Объяснил это Пентагон таким образом: «Дабы избежать возможности того, что наши намерения были неправильно поняты». Таким образом США показали, что настоящей военной эскалации в отношениях с Россией они не хотят.

Кроме того, в течение 2022 года в СМИ неоднократно распространялась информация о том, что Россия якобы готова применить ядерное оружие, хотя российское руководство опровергало подобные заявления. Американская сторона сама неоднократно принимала участие в том, чтобы сбить градус паники, обращая внимание на тот факт, что Москва не проводит какие-либо действия, которые бы указывали на намерения Москвы пойти в скором времени на такой шаг.

Подобное поведение Москвы и Вашингтона демонстрирует, что даже в условиях плачевного состояния двусторонних отношений, конфронтационной риторики со стороны политиков и СМИ лица, ответственные за стратегическую безопасность и взаимодействие по военной линии, способны здраво и адекватно оценивать обстановку и принимать решения, которые будут в итоге приемлемы для обеих сторон.

Автор — программный координатор Российского совета по международным делам

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора