Dialogue against the Flow

<--

Встреча секретаря Совета безопасности России Николая Патрушева и советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона в Женеве подтвердила стремление сторон к практической реализации договоренностей, достигнутых ранее Владимиром Путиным и Дональдом Трампом в Хельсинки. Состоявшиеся переговоры по сути стали тестовыми в плане разморозки постоянных контактов российских и американских спецслужб. Такой формат координации усилий по представляющим взаимный интерес вопросам должен в ближайшей перспективе стать полноценным каналом связи между политическими командами лидеров двух стран.

К сожалению, относительно субстантивное наполнение переговоров в Женеве было в конечном итоге нивелировано отсутствием совместного заявления по его итогам. Основной камень преткновения — тезис о якобы имевшем место вмешательстве России в американские выборы. Нежелание переговорщиков США отказаться от своих необоснованных обвинений в адрес России в связи с манипуляциями в электоральной системе Штатов вкупе с неготовностью брать на себя зеркальное обязательство о невмешательстве во внутренние дела суверенных государств заставляют сделать неутешительный вывод о том, что российско-американские отношения по-прежнему остаются заложником внутриполитической ситуации в Вашингтоне.

Более того, основная сложность российско-американского переговорного процесса заключается в том, что Москва и Вашингтон по-разному трактуют буквально каждый пункт повестки переговоров. Касается ли это Сирии, Украины или обеспечения глобальной безопасности.

Начнем с последнего пункта. Ведь сохранение международного баланса сил — обоюдная ответственность двух геополитических сверхдержав — постоянных членов Совета Безопасности ООН. Важная составляющая этого процесса — режим ядерного нераспространения, сохранение которого является предметом примерно равной заинтересованности Соединенных Штатов и Российской Федерации.

К сожалению, на этом явное совпадение интересов заканчивается и начинаются принципиальные различия в трактовках. Россия, Китай и, что крайне важно, ключевые страны ЕС считают основой международной системы нераспространения Совместный всеобъемлющий план действий. В то же время США, не считаясь с мнением своих европейских союзников, в одностороннем порядке вышли из СВПД. Подрыв иранской «ядерной сделки» и последовавшая эскалация напряженности между Вашингтоном и Тегераном свидетельствуют об одном: никаким гарантиям Соединенных Штатов (а следовательно, и международного сообщества) в области разоружения верить нельзя.

Что касается сирийского урегулирования, то в данном вопросе американская позиция опять-таки буквально упирается лбом в Иран. Джон Болтон перед встречей в Женеве открыто заявил, что будет использовать российскую заинтересованность в послевоенном восстановлении Сирии в качестве «рычага давления». Вашингтон готов участвовать в финансировании развития САР только на условиях ухода иранских советников с ее территории. Что является неприемлемым прежде всего для Дамаска, по приглашению которого представители Тегерана находятся в Сирии.

Важно понимать, что сама Россия не ставит никого перед выбором: либо мы, либо они. Москва, например, не выражает никакой озабоченности в связи с предстоящий поездкой Болтона в Киев, даже несмотря на то что участие высокопоставленного американского чиновника в военном параде в честь Дня независимости Украины является более чем символичным.

Мы понимаем, что США в принципе не любят заниматься благотворительностью. Это, что называется, не их конек. Но одно дело — тихо саботировать процесс послевоенного восстановления Сирии, и совсем другое дело — признаться всему миру, что американские самолеты и корабли готовы доставлять в САР только ракеты и бомбы, но не гуманитарную помощь. Если так, то России не остается ничего иного, кроме как использовать это обстоятельство в переговорах с европейцами, которые в отличие от Соединенных Штатов крайне заинтересованы в возвращении сирийских беженцев из стран ЕС на родину.

Независимо от степени результативности встречи Болтона и Патрушева мы все должны отдавать себе отчет в том, насколько сложно вести сколь-либо конструктивные переговоры с теми, кто желает не просто ослабления России и ее устранения с геополитической арены в качестве самостоятельного игрока, а дезинтеграции нашей страны и уничтожения российской государственности. Однако, даже понимая всё это, мы всё равно не отказываемся от диалога с США.

Что касается того факта, что встречи руководства наших стран всё чаще проходят в закрытом режиме, то в этом обстоятельстве нам видятся несомненные преимущества. В определенном смысле чем меньше деталей переговоров узнает ангажированная американская общественность, тем больше шансов на их практическую реализацию.

Вне всяких сомнений, российско-американское взаимодействие по линии военных ведомств и спецслужб должно продолжаться при любых обстоятельствах. Пусть даже и в минимально необходимом режиме предотвращения глобальных чрезвычайных ситуаций. При этом обеспечение международной безопасности должно быть максимально деполитизировано: нельзя допустить, чтобы жизненно важные вопросы войны и мира становились заложниками американских внутриполитических раскладов и зависели от борющихся за сохранение своих кресел на промежуточных выборах в конгресс политиканов.

Важно также помнить и понимать, что в США нет единой и синхронизированной политики по России. Один вектор российско-американских отношений представляет собой пробуксовывающие попытки президента Трампа и его команды нормализовать отношения с Москвой. В то же время противоположный, превалирующий вектор, продвигаемый американским deep state («глубинным государством»), направлен на максимальный подрыв и нейтрализацию этих попыток.

Не стоит забывать, например, что конгресс США фактически лишил Трампа возможности самостоятельно принимать решения по смягчению или снятию санкций в отношении России. Поэтому американскому президенту и его представителям приходится вести диалог с Москвой в этих узких и в целом довольно-таки конфронтационных рамках.

В любом случае обмен мнениями и сверка часов состоялись. Что само по себе немаловажно и дает надежду на то, что после выборов в конгресс внутриполитические препоны, мешающие нормализации российско-американских отношений, отпадут и уже достигнутые договоренности по принципиальным вопросам взаимного интереса удастся сдвинуть с мертвой точки и хотя бы частично реализовать на практике…