Cowboy’s Raid on Iran

<--

Зачем Вашингтону контроль над Тегераном и так ли страшен новый главный враг Америки.

С упорством, достойным лучшего применения, пьяный то ли от виски, то ли от собственных успехов американский ковбой бродит по миру, размахивая своей «справедливостью». С утра встал, гамбургер в рот, сапоги — на кривые лапы, шляпу — на голову, чтобы солнце и так вечно разгоряченный мозг не пекло, и — вперед, спасать мироздание! Ковбой постоянно озабочен поисками «плохого парня». Это у него такая навязчивая идея, давно ставшая смыслом жизни. Кого-то «замочить», а сиротам покойного раздать «демократии» — по полфунта на рыло. Совсем недавно главным «плохишом» для ковбоя был Усама бен Ладен. До того — Милошевич и Саддам Хусейн. А еще раньше — целая «империя зла» в лице СССР. Теперь место «антигероя» в бесконечном американском сериале отведено Ирану. Новая серия — «хороший» Барак Обама с наследственным ядерным потенциалом против «плохого» Махмуда Ахмадинежада, попытавшегося запустить свою ядерную программу. Дрожите, граждане «свободного мира»! Вам угрожает «страшная опасность»! Иран только делает вид, что возится с мирным атомом, а на самом деле пытается склепать собственную атомную бомбу — примерно такую картину, основанную на интерпретации очередного доклада МАГАТЭ, пытается впарить открывшему рот перед телевизором обывателю (западному, прозападному и колеблющемуся, но тоже напуганному) нынешняя администрация американского президента. А мир застыл в ожидании: будет в очередной раз вторгаться (теперь уже — в Иран, а не в Ирак и Афганистан) бесноватый ковбой или так, только пугает — мускулами играет?

Давайте разберемся, что стоит за этой устрашающей пропагандистской картиной? Действительно ли Иран так опасен, как его малюют? Почему именно против Ирана нацелена информационная бомба, которую уже взорвали американцы?

Ядерного оружия у Ирана пока нет. Правда, Соединенные Штаты возражают: это только ПОКА! Вот обзаведется — вы еще все пожалеете! Но наличие атомной бомбы само по себе еще ничего не значит. К примеру, ядерным оружием обладает Северная Корея. И — ничего. Даже в Южную Корею вторгнуться не может. Угрожать соседу за стенкой ядерным оружием невозможно. Взорвешь у него — собственную квартиру разнесет. Вместе с тобой.

А из ближайших соседей того же Ирана в регионе обладают «немирным» атомом Пакистан и Израиль. Первый — официально. Второй — неофициально, но абсолютно доказано. Ни Пакистану, ни Израилю Соединенные Штаты требований свернуть ядерные программы никогда не выдвигали. Допустим, что Тегеран тоже обзаведется собственной атомной бомбой. Что из этого следует? Может ли Иран после этого смести с лица Земли тот же Израиль? Исключено! Для этого нужно быть самоубийцей. Применение атомного оружия в таких масштабах вызовет экологическую катастрофу на всем Ближнем Востоке и рикошетом ударит по самому Ирану. Следовательно, вся эта американская болтовня по поводу иранского стремления обвешаться с ног до головы атомными бомбами — не более чем пропагандистский повод, призванный как-то прикрыть стремление самих США напасть на Иран.

Точно так же американцы искали десять лет назад химическое оружие в Ираке накануне вторжения. Химичили, химичили, потом признались (уже после войны!), что ничего не нашли — мол, ошибочка вышла, обмишурились. Но покойничков после установления в Ираке «демократического» режима уже не оживить — они от самого обычного оружия полегли, и еще гибнуть будут.

Так и теперь: ковбой просто ищет повод, чтобы прицепиться к тихо сидящему мусульманину в углу салуна: «Почему не пьешь?» Тот в ответ: «Мне вера не разрешает». А ковбой: «Как же может человек не пить? Наверное, что-то нехорошее замышляешь? Ждешь, пока все мы напьемся, и бутылкой нас — борцов за права человека — по голове?». Вот так, примерно, в переводе с дипломатического на общепонятный язык выглядит ныне диалог Вашингтона с Тегераном. Впрочем, слово «диалог» тоже можно взять в кавычки. Одна сторона рычит, стягивая авианосцы к Персидскому заливу, а вторая только слабо сопротивляется: «Если вы на нас нападете, мы забросаем Ормузский пролив минами».

Результат военного конфликта между Соединенными Штатами и Ираном даже предсказывать не нужно. Тут все ясно. Любые мины вытраливаются из пролива за несколько дней. Флоту Соединенных Штатов Иран не может ничего противопоставить. То, что называется «иранским военно-морским флотом», в лучшем случае тянет на силы береговой обороны. Через Ормузский пролив действительно проходит 40 процентов транзита мирового экспорта нефти. Но военные действия там только вызовут на неделю всплеск цен на «черное золото» и дадут возможность заработать на этом ближайшим союзникам США — Саудовской Аравии и Кувейту.

Невозможен и экспорт «исламской революции» из Ирана в другие страны Ближнего Востока. Если бы Тегеран мог это сделать, он давно бы уже пошел по такому пути. Но непреодолимым препятствием для такого рода идеологической коммерции лежат религиозные различия. Иранцы — шииты. Они исповедуют ту разновидность ислама, что признает своим главой только прямого потомка пророка Мохаммеда. А Турцию, Саудовскую Аравию, Египет населяют в основном мусульмане-сунниты — непримиримые идеологические противники шиитов. Знаменитый ваххабизм, к примеру, — разновидность именно суннизма. Для людей, смотрящих телевизор где-нибудь в Аризоне, все мусульмане на одно лицо. Но для самого исламского мира эти противоречия существенны в куда большей степени, чем нынешние различия между католиками и православными в христианстве.

Думается, и Соединенным Штатам, и ЕС на данный момент важнее всего не так военное вторжение, как экономические санкции против Ирана. После революции 1979 года, когда был свергнут шах, Америка потеряла в лице Ирана послушную марионетку. Новый режим национализировал нефтедобывающую отрасль, и хотя доля иранского экспорта нефти составляет всего 4 процента от мирового, но эту цифру американским экспортерам демократии очень хотелось бы вернуть под свой контроль. Наиболее вероятный сценарий этого «возвращения» выглядит так: сначала обескровливание иранской экономики с помощью эмбарго на продажу «черного золота», потом нарастание недовольства внутри Ирана в связи со снижением уровня жизни — и, наконец, очередная «прогрессивная» революция.

Соединенным Штатам очень хотелось бы оседлать оба берега Ормузского пролива. После этого Персидский залив должен превратиться в американскую бутылку, из которой бешеный ковбой будет сосать уже не виски, а чистую нефть до тех пор, пока не свалится с ног.