Throw Back to Old Times: How Erdogan Is Trying to Become Friends with America Again

<--

Возвращение к старому: как Эрдоган пытается вновь подружиться с Америкой

Новую администрацию США не слишком волнует судьба турецкой демократии. Анкару и Вашингтон по-прежнему разделяет курдский вопрос, но его можно если не решить, то обойти

​16 мая стартовал визит Реджепа Эрдогана в Соединенные Штаты, в ходе которого состоялась его встреча с Дональдом Трампом. Как и ожидалось, обсуждались в первую очередь проблемы Ближнего Востока. Накануне многие эксперты отмечали, что встреча двух лидеров состоится на фоне серьезных разногласий как в американо-турецких отношениях, так и во взаимоотношениях Турции и Запада в целом. Что верно, но лишь отчасти.

Поддержка в обмен на лояльность

В силу «кадрового вакуума» в Государственном департаменте делать выводы относительно американской ближневосточной стратегии преждевременно, однако за свои уже более чем 100 дней президентства Дональд Трамп задал некоторые ее векторы. Самым ярким примером стал ракетный удар по сирийской военной базе аш-Шайрат в апреле 2017 года, последовавший за инцидентом с химической атакой в Хан-Шейхуне. После этого большинство региональных элит, в том числе и турецкая, буквально рукоплескали активным действиям, не свойственным Вашингтону во времена Барака Обамы.

Возвращение республиканцев в Белый дом — уже хороший знак для ближневосточных режимов. Если демократы делали поправку на ценности, требуя по крайней мере видимости уважения прав человека и приверженности демократическим принципам, то республиканцы неоднократно давали понять, что готовы этими самыми принципами поступиться во имя достижения национальных интересов. А приход к власти сверхпрагматичного Трампа и вовсе обещает свести к минимуму ценностную составляющую американской внешней политики.

Нетрудно догадаться, что для все более авторитарного турецкого руководства благоприятнее обстановку в Белом доме сложно представить. Трампа в отличие от европейских лидеров мало волнуют политические перемены, которые переживает турецкое общество.

Трамп по сути предлагает ближневосточным элитам вернуться к дообамовской модели взаимоотношений, когда лояльность по отношению к Вашингтону способна гарантировать неприкосновенность дружественных Соединенным Штатам режимов, несмотря на их откровенно авторитарный характер, примером чему и послужили визиты глав ряда арабских государств в США начиная с марта этого года. Египетский президент Абд ал-Фаттах ас-Сиси, иорданский король Абдалла II, заместитель наследного принца Саудовской Аравии Мухаммад бин Салман, наиболее вероятный преемник действующего монарха, и, наконец, Реджеп Эрдоган — все эти лидеры, прибывшие в течение последних двух месяцев на встречу с Дональдом Трампом для демонстрации своих намерений установить «стратегическое партнерство» с Соединенными Штатами, скорее всего, и будут опорой новой американской администрации на Ближнем Востоке.​

Курдский вопрос

Два лидера подтвердили, что рассматривают друг друга в качестве «стратегических союзников», что основывается на общности интересов обеих стран, а также близости позиций по многим вопросам. Однако, несмотря на общность взглядов Трампа и Эрдогана на ближневосточную повестку дня, самым важным камнем преткновения остаются курды.

Особой пикантности переговорам придал тот факт, что за несколько дней до приезда Эрдогана Вашингтон объявил о намерении поставлять вооружение сирийским курдам. В Пентагоне это объяснили тем, что курдские «Отряды народной самообороны» (YPG) являются единственной силой «на земле», ведущей борьбу с «Исламским государством» (ИГ, запрещенная в России организация. — РБК) на территории Сирии.

Ситуация, при которой единственной опорой американцев в борьбе против ИГ в Сирии оказались курды, сложилась не сегодня. Уже в 2014 году, когда ИГ начинала свою активную экспансию в регионе, созданная по инициативе США антитеррористическая коалиция, в которую формально входило несколько десятков стран, не была подкреплена реальной силой, способной оказать сопротивление джихадистам «на земле».

Во-первых, это было связано с тем, что при Обаме США отказались от прямого вмешательства в военные конфликты, отдав предпочтение более опосредованным методам, пытаясь решать проблемы чужими руками. Однако среди американских союзников не нашлось желающих дать отпор исламистам даже при поддержке сил коалиции с воздуха. Во-вторых, к 2014 году отношения Вашингтона и стран Персидского залива переживали не лучшие времена, а после подписания Венских соглашений по иранской ядерной программе летом 2015 года они и вовсе испортились. Лишившись поддержки со стороны аравийских монархий, США потеряли возможность опереться на арабов-суннитов в Сирии, что не оставляло для них иного выбора, кроме ориентации на курдов. В результате за последние три года американцы оказались в крайне деликатном положении, когда оба их ключевых союзника на Ближнем Востоке, каждый из которых для Вашингтона по-своему ценен, являются непримиримыми врагами друг для друга.

Однако это совсем не означает, что курдский вопрос не имеет никакого решения. По мере продвижения сирийских курдов на юг Сирии в общей численности сил, ведущих наступление на позиции исламистов, растет доля арабских племен. Это отчетливо прослеживается в ходе операции по взятию Ракки. Этому же способствует и налаживание американо-арабского диалога, и в первую очередь потепление отношений между США и Саудовской Аравией. По всей видимости, доля арабов-суннитов в общей численности сил антитеррористической коалиции «на земле» будет еще расти. А это значит, что и степень зависимости Вашингтона от курдов будет постепенно снижаться.

Правда, все это потребует от Эрдогана запастись терпением, которого у турецкого лидера не так уж и много. Особенно учитывая то, что в условиях системного кризиса внутри страны Эрдогану очень нужны победы, которые, скорее всего, придется добывать на внешних рубежах и прежде всего в Сирии.