The Experiment Continues

<--

“…Не предвидя ныне никакой надежды для поправления претерпеваемых ими утеснений, нашлись они принужденными учинить торжественную декларацию сию, которою объявляются соединенные колонии вольным и независимым государством… Издание пиесы сей, да и обнародование формальной декларации войны противу Великобритании доказывает всю отвагу тамошних начальников”. Так временный поверенный в делах России в Лондоне Василий Лизакевич в августе 1776 года сообщал первоприсутствующему Коллегии иностранных дел Никите Панину о принятии Континентальным конгрессом Декларации независимости. Императрица Екатерина II отказала королю Георгу III в просьбе направить для усмирения взбунтовавшихся колоний русских солдат и провозгласила нейтралитет, однако так и не признала новое государство – это сделал её внук Александр I.

Молодой царь с его либеральными увлечениями, которые Пушкин назвал “юными забавами”, был, пожалуй, единственным правителем России, сочувствовавшим целям американской революции. Было бы упрощением утверждать, что отцы-основатели США во всем соглашались друг с другом. Проект государственного устройства рождался в яростных спорах. Их книжный ум искал в прошлом примеры эффективного и справедливого управления, но вывод был таким: всякая власть – зло, враждебное свободе. Защитить свободу способен только закон.

Отсюда концепция верховенства закона, который не считается ни с политической целесообразностью, ни с выгодой, ни с тем, о чём в России говорят: суди не по закону, а по совести. Архитекторы американской республики не питали особых иллюзий относительно человеческой природы. Они знали, что ради честолюбия, алчности и власти человек способен на низость, и с тревогой предвидели, что Конгресс может стать инструментом “тирании большинства”, а потому предусмотрели процедурные возможности не допустить этого. С мелкими починками механизм Конституции действует по сей день, и починки эти направлены главным образом на ограничение полномочий исполнительной власти.

Декларация независимости провозглашает “самоочевидной истиной” равенство всех людей перед Богом. Но никуда не деться от первородного греха Америки – рабства. Вожди борьбы за независимость прекрасно сознавали это противоречие, примерно как русские декабристы. Рабовладелец Томас Джефферсон писал в 1785 году: “Можно ли считать свободы нации прочными, если мы устранили ее единственную твердую основу – убеждённость людей в том, что наши свободы есть дар Божий, что их нельзя попирать, не навлекая на себя Его гнев? Я трепещу за свою страну, когда думаю о том, что Господь справедлив…”

Англия запретила работорговлю в своих колониях на полвека раньше, чем США. Поэтому у потомков рабов нет оснований праздновать День независимости. Свой национальный праздник Америка справляет в тревоге и смятении. Кривая пандемии, которую карантин было сплющил, снова поползла вверх. Парады и народные гулянья отменены. Из массовых мероприятий остался только фейерверк, которым рекомендуют любоваться из окна или по телевизору. Но это не единственное огорчение. Гораздо серьезнее то, что США не знают, как быть со своим историческим нарративом. Один из модных брендов последних дней, заменивший слоган Дональдом Трампа “Сделай Америку великой снова”, – бейсболки и футболки с надписью “Сделай Оруэлла вымыслом снова”. То, что совсем недавно изображалось в мрачной дистопии, стало реальностью, и в обратное превращение верится с трудом. Но эксперимент, которым отцы-основатели считали созданное ими государство, продолжается. Поветрие, будь то смертельная хворь или помрачение умов, пройдет. “Снова” не будет, будет другое. И не обязательно плохое.